В двадцатые годы прошлого столетия Маннон Уйгур, руководитель первой театральной труппы, ездил по городам Туркестана и знакомился с работой самодеятельных коллективов. Как-то в ташкентском парке, где выступали артисты из театрального кружка, которым руководил учитель словесности Мурад Шамси, режиссер впервые увидел молодого Шукура. Юноша поразил своим великолепным голосом, эмоциональным и проникновенным чтением стихов, а также хорошим атлетическим сложением…
Шукур, услышав свою фамилию, осторожно открыл дверь и вошел в приемную. В кабинете сидела комиссия из десяти человек: режиссеры и актеры. Вдоль стола, не спеша, ходил высокий мужчина. Это был Маннон Уйгур, главный режиссер труппы. Ободряюще посмотрев на вошедшего парня из-под нависших густых бровей, он спросил: «Молодой человек, что вы нам расскажете?».
В голове Шукура один за другим промелькнули роли, которые он играл в драмкружке. Набрав полные легкие воздуха, он неожиданно выкрикнул первую фразу из пьесы «Арслан»: «Бай, отдай мне в жены эту девушку!».
Все присутствующие рассмеялись. Их подкупила наивность и серьезность, воображение и темперамент Бурханова. С этого дня он был зачислен в труппу самаркандского драматического театра. Шукур вынужден был тайно покинуть родительский дом. Воспользовавшись отсутствием отца и уговорив мать уехать к сестре, он собрал так много одеял, что едва протиснулся в отбывающий в Самарканд поезд… Выбор был сделан!
Отец семьи Бурхан-ходжа Салиходжаев владел десятками гектаров земель, которые засадил фруктовыми деревьями. Он с любовью и глубоким знанием дела ухаживал за каждым деревом. Благодаря этому в тяжелые годы гражданской и Второй мировой войны, годы репрессий многочисленная семья Бурхановых выжила. Бурхан-ходжа, знавший в совершенстве русский и многие другие языки, любитель классической восточной поэзии — свято чтил литературное наследие и исполнительские традиции ушедших веков. Однако он с предубеждением относился к таким новшествам, как театр и кино. Он не понимал брата своей жены Хамидуллу Салихова, игравшего в европейском духовом оркестре на трубе. Впрочем, вся махалля потешалась над трубой музыканта. Только юному племяннику Шукуру нравился чистый и мощный звук инструмента, мелодии которого слышались далеко за соседскими дворами. Через много лет Хамидулла Салихов стал профессиональным музыкантом. Его назначили сначала директором консерватории, а затем — Узбекского музыкально-драматического театра
им. Мукими. Дружба с дядей придавала Шукуру уверенности в увлечении театром. Позже не раз Бурхан-ходжа гневно говорил Хамидулле: «Ты украл моего сына!».
Первый театральный сезон Шукура в самаркандском театре был чрезвычайно напряженным. В кругу достаточно опытных актеров, многие из которых прошли московскую школу, в атмосфере напряженной работы он впервые серьезно столкнулся с понятием актерского мастерства. Этим мастерством актера ему пришлось овладевать на ходу.
В конце 1928 года восемнадцатилетний Шукур с успехом играл центральные роли сразу в нескольких спектаклях труппы — «Халима», «Кузнец Кава» и других. Участие коллектива театра в 1930 году в 1-й Всесоюзной олимпиаде театрального искусства в Москве произвело на Бурханова огромное впечатление. Узбекские актеры показали свои и просмотрели лучшие спектакли русского, грузинского, украинского и других национальных театров. Если до олимпиады свой приход в театр Шукур осознавал еще не до конца, то после нее он убедился в правильном выборе профессии, что повлияло на его окончательное решение остаться в театре. Он понял и смирился с тем, что работа актера в театре — это тяжелый, но радостный труд.
В 1931 году самаркандский театр обосновался в новой столице республики — Ташкенте. В начале тридцатых годов театральная жизнь в стране кипела. Время требовало новых героев современности. В театрах проводились диспуты, на которых обсуждались вопросы драматургии. В этих спорах участвовали актеры и режиссеры. Молодой актер Бурханов оказался как бы в «эпицентре» борьбы за новый творческий подход к игре актера и постановке спектаклей. Репертуар театра пополнился новыми пьесами современных национальных авторов, русских и зарубежных классиков. Одержимый работой, Бурханов был занят почти во всех спектаклях. Его жизнь проходила в поиске новых ролей и воплощении их на сцене ставшего для него родным театра. «Шадман», «Мятеж», «Принцесса Турандот», «Мой друг», «Разгром», «Интервенция» — вот неполный перечень пьес, в которых играл актер. В каждой роли Бурханов использовал разнообразные средства, сценические приемы в процессе перевоплощения.
В 1934 году в театре им. Хамзы (Узбекский Национальный академический драматический театр) был поставлен спектакль современного узбекского автора Умарджана Исмаилова «Рустам», где Абрар Хидоятов и Шукур Бурханов сыграли главную роль — Рустама. Режиссеры театра любили экспериментировать. Иногда в одном представлении были заняты сразу А. Хидоятов и Ш. Бурханов. Шукур играл первый акт, а А. Хидоятов — все последующие. Для молодого актера Бурханова была большая честь играть вместе в одном спектакле с легендарным актером
А. Хидоятовым. Пьеса была написана в стихах по традициям поэзии Востока. Бурханов проделал огромную работу, чтобы в длинных монологах каждую поэтическую строчку наполнить действием и эмоционально раскрыть образ непокорного борца Рустама. Эту пьесу зрители настолько полюбили, что текст из спектакля многие знали наизусть. Постепенно эта роль полностью перешла Шукуру Бурханову.
В 50-е годы был самый пик творческого подъема актера Шукура Бурханова. Он работал в театре почти во всех спектаклях. Перед зрителями представали все новые и новые работы артиста в пьесах Шекспира, Шиллера, Гоголя, Тренева и узбекских авторов. Одно за другим сыпались предложения артисту с ролями в кино, от многих он отказывался. В 1956 году Бурханова заинтересовал необычный сказочный образ Калин-царя в фильме-сказке «Илья Муромец» режиссера А. Птушко. Актер загорелся ролью и дал свое согласие сняться в фильме. Но администрация театра категорически запретила ему ехать на съемки, грозя исключением из рядов членов партии. В смятении пришел Бурханов домой и рассказал о своих проблемах сестре Ходжия-хон, которая была для него близким другом. Она успокоила брата, усадила за чай, а сама разбросала фасоль. Некоторое время женщина всматривалась в рисунок рассыпанной фасоли, а затем сказала: «Дорогой брат, ждет тебя большая удача далеко от дома… Так что езжай и работай!».
…Трудно далась актеру роль Калин-царя. На съемках и озвучании фильма Бурханову пришлось говорить по-русски. Правда, его естественный акцент совпадал с характером речи героя. Визгливым голосом Калин-царь, повелитель орд тугаров, сеявший на своем пути смерть, отрывисто угрожающе произносил слова. Художник фильма придумал причудливый костюм зловещего Калин-царя: на голове шлем, украшенный крыльями коршуна, на плечах накидка из шкуры дикого кабана, под шлемом — маленькое скуластое лицо, хитрые глаза, большой кривой рот. Как настоящий мастер сцены актер не боялся появляться в самых нелепых костюмах, гриме, чтобы ярче выявить образ того или иного героя.
Большой успех актеру принесла роль царя Эдипа, сыгранная на сцене театра в 1969 году. Древнегреческий герой царь Эдип — укротитель Сфинкса, вознесенный обществом к славе, падает в бездну неслыханного горя. Ценой невероятных мук Эдип Бурханова нашел правду своей жизни. В финальной сцене потрясенный Эдип замолкал. Расслабив тело и закрыв глаза, он едва слышно произносил: «Конец всему. Проклятье моей жизни!». Но во всех уголках зала зрители, замерев, слушали этот таинственный шепот!
Каждая сыгранная роль, будь то положительная или отрицательная, но идущая от сердца, от души, забирает энергию, силу актера. В молодости это восполняется хорошим крепким здоровьем. Бурханова сломило самое страшное горе — безвременный уход детей. Эту боль он пронес в себе до конца. Он перенес инсульт, и последние годы играл только в спектакле У. Умарбекова «Священный долг». В 1982 году близкие, родные, правительство республики и вся театральная общественность торжественно в родном театре им. Хамзы, в котором прошла вся его жизнь, отметили семидесятилетие истинно народного любимого артиста Шукура Бурханова. Он был удостоен самой высокой правительственной награды.
Последние годы пошатнувшееся здоровье сделало Бурханова затворником. Сидя на просторной веранде недавно построенного дома, он наслаждался разговорами с Шакархон, общением с дочерью и внуками. Рядом осталась Шадия со своими двумя дочерьми Маликой и Камилой. Дедушка Шукур и бабушка Шакархон взяли полностью на себя заботу о девочках и детях сына Шавката — Шахрухе и Шахзоде, которые рано остались без отца. Первые уроки добра, уважения к старшим, трудолюбия, жизнестойкости внуки получили от знаменитых своих предков — Шукура и Шакархон Бурхановых. Внуки стали смыслом жизни для Бурхановых-старших. Всю нерастраченную любовь они отдали им, и это придавало силы выстоять после утраты двух собственных детей. Шукур Бурханов познал не только тайны высокого актерского мастерства, но и оказался талантливым, непревзойденным мужем, отцом и дедушкой.
Дочь Севиль давно уехала с сыном Батыром Бурхановым в США. Он работает в одном из симфонических оркестров. Сын Сунмас был танцором Большого театра им. Алишера Навои, затем стал балетмейстером, удостоен звания «Заслуженный артист Узбекистана».
15 августа 1987 года Шукура Бурханова не стало. Его актерская звезда взошла на небосклоне высокого искусства тридцатых годов прошлого столетия. За свою творческую жизнь артист сыграл около ста ролей в театре и кино. Многие из них остались в памяти поклонников, почитателей самобытного таланта Шукура Бурханова — одного из величайших актеров современности.
