Само звучание имени Галии Измайловой вызывает у множества ценителей искусства воспоминания, исключительные по их весомости и яркости. И не перестает изумлять яркостью и своеобразием и всей ее могучей личности, и многогранной сути того, что удалось сделать ей за всю ее большую и многоцветную жизнь.
Вне всякого сомнения — в биографии выдающейся танцовщицы, исполнительницы многих главных партий классического мирового и национального балета, мастера узбекского танца и танцев народов мира, и наконец — талантливейшего хореографа-балетмейстера удивительно поистине все. Разве не может удивить тот факт, что внешне скромная юная девушка, родившаяся в далекой Сибири, волею судьбы не только и не просто переселяется на узбекистанскую землю. Но уже с самых первых шагов своего становления обнаруживает невероятное тяготение к истокам узбекского народного творчества. Она начинает постигать основы народного танца всей органикой души, всей поэзией своей высокоталантливой пластики с удивительной тонкостью и глубиной. Эта поразительная суть воспевает красоту и свет женского начала, торжество любви, ее обаяние и изящество, глубину утонченной духовной жизни. Думаю, что стоит заострить внимание еще на одной особой черте. Она неразрывно связана с традицией проживания и творчества на благодатной узбекистанской земле представителей разных национальностей и народностей, в содружестве вершащих историю нашей земли и народа.
Да — в даровании Галии Измайловой необъятно велика «зона» академического танца. Получив высокопрофессиональную школу, она овладела во всей полноте и сложнейшими основами классической хореографии. И как это происходит в сознании истинных мастеров — начала жить в этом танце, полностью постигнув его природу, непростую многогранность и особую значимость элементов. Ее героини несли особый свет, красоту, светлую озаренность любовью, обаяние юности и самых добрых надежд. Это и романтическая принцесса Аврора в «Спящей красавице» П. И. Чайковского, и блестящая Китри в «Дон Кихоте» Л. Минкуса, и обе героини «Бахчисарайского фонтана» Б. Асафьева — Мария и Зарема, и Эсмеральда Ц. Пуни, и трагическая Жизель. Стоит вспомнить здесь и своеобразнейших героинь истинно особенных ташкентских балетов, таких как Нина из «Маскарада» Л. Лапутина или Хуанита из «Дон Жуана» Л. Фейгина. А какими таинствами утонченного Востока неудержимо влекли к себе Чундари из «Амулета любви» М. Ашрафи или же Лейли из балета И. Акбарова «Лейли и Меджнун». Список прекрасных героинь Галии Измайловой много шире приведенных здесь примеров, он простирается на обширнейшие области и жанровые разнообразия балетов как мировых, так и созданных отечественными композиторами.
Но высокая одаренность и широта творческих устремлений Галии Измайловой распространились и на самобытнейшую область национальных узбекских танцев разных областей. Она четко фиксировала и особенность движений, и разнообразие природы каждого из национальных танцев — и наполняла их с редкостной энергетикой и изяществом. Галия Измайлова стала истинным и великим пропагандистом красоты узбекского танца.
Но и этой обширнейшей области творчества в сознании недостаточно, чтобы охватить всю полноту новаторских замыслов выдающегося мастера танца. Галия Баязитовна стала глубоко изучать хореографическую природу танцев народов мира самых разных стран. Заблистали высшей степенью мастерства и образности в ее исполнении танцы Индии, Японии, Китая. А затем и Испании, Италии, Франции и некоторых других стран. С удивительным проникновением в сложнейшую суть ритуальных движений Галия Измайлова освоила технику и приемы восточных танцев с мечами, подолгу тренируясь в проворстве и отточенности движений этого высшего мастерства. Какой же объем невероятного физического и психологического тренинга необходимо было выдерживать, чтобы радовать зрителей столь высоким уровнем мастерства во всех его нюансах. Ведь балет, танец — это отнюдь не только чарующая красота пластики, образности и отточенности движений. Но и безграничная физическая нагрузка с запредельной частотой пульса и некомфортности дыхания, а для зачарованной публики — лишь солнечность чувства, безупречность техники и яркость образности.
Не могу не коснуться еще одного, крайне существенного момента. По складу своей натуры и масштабу дарования Галия Измайлова представляла достаточно редкий тип весьма одаренного человека, который умел и активно стремился передавать свой опыт и мастерство молодым балеринам. Галия Баязитовна прозорливо усматривала перспективные черты начинающих танцовщиц и приучала их к регулярности полноценного воспитания истинного мастерства. Она искренне радовалась талантам и тепло поддерживала их и в творчестве, и в жизненных проблемах. И с удивительной последовательностью и методической ясностью воспитала целую группу ярких и совершенно разных танцовщиц.
Творческая индивидуальность Галии Измайловой тяготела и к другой, не менее сложной сфере — профессии хореографа-постановщика. Она сделала все возможное для того, чтобы активно и высокопрофессионально преуспеть и в этой области. И создала целый архипелаг авторских постановочных творений. Среди них и легендарный «Дон Кихот», и «Бахчисарайский фонтан», «Эсмеральда», и утонченная восточная изысканность многих выдающихся балетов узбекских композиторов. Как не вспомнить и о том, что знаменитый «триптих» из «Шехерезады», «Штраусианы» и «Болеро» на узбекистанской сцене был впервые поставлен именно Галией Измайловой! Как забыть ее неукротимо-первозданные, истинно «степные» «Половецкие пляски» в опере А. Бородина «Князь Игорь». Как забыть полные испанской страстности танцы в спектакле «Кармен», беспредельную раскованность в «Вакханалии» из «Самсона и Далилы», светскую утонченность «Пасторали» из «Пиковой Дамы», полные озаренной открытости чувства и одновременно – глубоких тайн многочисленные танцы в операх узбекских композиторов и их коллег из других стран Востока.
Будучи прекрасно знакомым с многогранным творчеством Галии Баязитовны с детства и ранней юности, я испытал особую радость творческого и человеческого общения с нею в особенности в период с 1990 года, начиная с которого я стал работать режиссером-постановщиком нашего театра. И вот тут буквально с первых лет нашего общения и творческого взаимодействия подтвердилось поразительное и весьма радостное стремление Галии Измайловой к новизне замыслов. Она с большим вниманием, истинной заботой и содействием отнеслась к моим постановочным замыслам как в рамках классических спектаклей, так и абсолютно новых. Впервые осуществляя постановку интереснейшей оперы Нуриллы Закирова «Путь к трону» (по мотивам шекспировских трагедий «Гамлет» и «Макбет»), я, являясь и соавтором либретто, и постановщиком, ввел в драматургию спектакля в полном согласии с динамикой авторской партитуры отсутствующий до этого образ Судьбы. Она искушала каждого героя призраком власти и вела к полному опустошению души. Пластико-танцевальный облик этого странного персонажа с любовью и тонким вниманием к замыслу во всей полноте помогла реализовать Галия Баязитовна. И в этой роли на премьерах была необычайно яркой вначале Гульнара Каримова, а позднее — Амина Бабаджанова, ныне — опытный мастер, хореограф, заслуженная артистка Узбекистана. На тропах подобной новизны замыслов в творческом союзе с мастерством и талантом Галии Измайловой, с ее редкостным проникновением в таинство восточных культур родился в поставленном мною спектакле — опере Дж. Пуччини «Мадам Баттерфляй» и совершенно новый, не воплощенный ни в одном из множества известных мне символический образ Смерти, преследующей героиню оперы почти неизменно.
Невозможно не коснуться и совершенно редкостного свойства души Галии Баязитовны. Постигнув вершины мастерства, технические и образные совершенства хореографии и артистизма столь разных направлений, заслуженно получив все высшие звания, регалии и награды, — она захотела и сумела остаться для круга коллег, собратьев, друзей и обширнейшего круга почитателей на редкость позитивной, излучающей свет, мощную силу понимания и поддержки.
Подобно кинокадрам возникают в памяти многие яркие моменты творчества, бесед, неповторимых общений с Галией Баязитовной. В работе — первая в Узбекистане постановка замечательной оперы Г. Доницетти «Лючия ди Ламмермур». Осуществляя этот спектакль как постановщик, я осознал, что, помимо вокально-сценического действия персонажей и хора, здесь необходимы и танцы. Галия Баязитовна живо отреагировала на мой рассказ об этой задумке и спросила, как и во многих подобных случаях: «Когда начнутся прогонные репетиции на сцене, сколько у меня времени на постановку?». И, уяснив временной регламент, с неизменным мастерством и фантазией осуществила столь прекрасное и органичное воплощение этого замысла, что он стал одной из прочных основ спектакля. Эпизод иной — почти трагикомический. В концерте-композиции с участием ведущей солистки оперы в разнохарактерном коллаже номеров песен и романсов разных стран мира нами задуман и испанский танец, сопровождающий песню этой страны. Находясь в весьма солидном возрасте, Галия Баязитовна соглашается исполнить совершенно редкостную истинно народную версию этого танца. В день концерта свершается чрезвычайная ситуация. До концерта остается менее десяти минут, а «героини» вечера, певицы в театре нет. Эпоха девяностых, мобильников еще нет в природе, сведений и связи никаких, все в тревоге. Разумеется, в беспокойстве и Галия Баязитовна, которая, как и все, не понимает, что могло случиться. Но с присущим ей юмором она успокаивает нас примерно так: «Ну, ничего, несколько танцев у меня в запасе еще найдется. Продержимся!». Через считаные минуты солистка-героиня прибывает — в дороге вышла из строя машина. Но она уже и в концертном одеянии, и концерт идет. И в целом, и с номером при ярком участии Галии Баязитовны имеет заслуженный зрительский успех.
И еще несколько редкостных примеров, необычных и неожиданных. В начале 2000-х я, помимо активнейшей работы в родном театре, плодотворно сотрудничаю с культурным центром немцев «Видергебурт» и организовываю там молодежный театр-студию. Я ставлю с ними ни более, ни менее, как «Двенадцатую ночь» Шекспира, которая решается сценически как озорной, полный юмора и жизнелюбия спектакль о силе любви. И возникает необходимость поставить танцевальный ряд спектакля, включая задорную «Тарантеллу». И снова Галия Баязитовна беззаветно дарит свое мастерство молодежи — задорно и озорно ставит этот светлый и солнечный танец, в котором участвуют все герои спектакля.
Но вовсе не хочется, чтобы из этих заметок сложилось обманчивое впечатление, что Галия Измайлова прожила сугубо светлую жизнь, наполненную лишь ее неоспоримыми и полными во всей заслуженности успехами. Разумеется, как и у каждого живого человека, в ее судьбе были и непростые периоды. В течение последнего десятилетия своей жизни она мужественно боролась с профессиональным недугом многих танцовщиков. Сковывая движения, он мешал ей, привыкшей к полной свободе пластики, не только полноценно ощущать себя, но и двигаться.
Столетие со дня рождения Галии Измайловой — истинно великая дата, в которой обобщено одно из истинно великих достижений балетного и хореографического искусства нашей страны. Именно ей и всему нашему народу, а с ним и народам многих других стран выдающаяся, высокоодаренная и не схожая ни с кем иным танцовщица и хореограф отдала всю свою жизнь, прекрасную как танец, и воплотила великий танец, прекрасный как сама жизнь.
Андрей СЛОНИМ,
заслуженный деятель искусств
Республики Узбекистан,
режиссер-постановщик
ГАБТа имени Алишера Навои
